Антон Долин

 

Такие события вокруг, что даже неловко о мелком: запрете к прокату какого-то фильма. Ладно бы отечественного, там можно было бы покопаться и поискать политический мотив (например, автор выступил в защиту Pussy Riot — или не выступил). Но нет, «Клип» Майи Милош снят в Сербии. Фильм, которому, по некоторым данным, было отказано в прокатном удостоверении по личному распоряжению заместителя министра культуры Ивана Демидова (вы уже запомнили, что главные вопросы по кино в стране решает он?), не прокатная «бомба», не «Темный рыцарь» и не «Прометей». Правда, на счету этой малобюджетной дебютной картины — один из трех главных призов Роттердама, да только фестиваль тот по жизни пропагандирует маргиналии. Из года в год его фавориты как-то обходятся без российских зрителей — а зрители живут без этих фильмов, и ничего. Выходит, не о чем копья ломать. В Минкульте сказали, что плохо, значит, обойдемся. Фильмов, слава богу, на всех хватит.

Свидетельствую в пользу Демидова: смотрел «Клип» на ММКФ, на одном из всего двух показов зал был отнюдь не переполнен, многие уходили.

 

Однако отрицать очевидное глупо. С любым запретом мы что-то теряем. Что именно в данном случае? Прежде всего, отличный фильм: прокатчикам «Кино без границ» достало отваги его купить, и зритель бы так или иначе нашелся. Нарушены права этих зрителей — да, не миллионов, а тысяч в лучшем случае, но ведь нарушены?

Далее. «Клип» — не просто хороший фильм, а полезный, именно для нас. Хочется верить, что среди зрителей нашлись бы и кинематографисты, которым посмотреть такое кино полезно вдвойне. Сербия — бывший «совок», снято кино за три копейки, но веет от него нездешней свободой; причем, в отличие от обласканной Каннами «новой румынской волны», это не тягучее аскетичное повествование, от которого рядовой потребитель гарантированно будет воротить нос, а драйвовое, энергичное, увлекательное зрелище.

 

За ближайшей аналогией далеко ходить не надо: Майя Милош — сербская Валерия Гай Германика (или Валерия — наша Майя, кому как нравится). Она сняла «фильм взросления» про бунтующих старшеклассниц. Первая выпивка, первый косяк, первый секс, а потом второй, третий, четвертый… Только «Все умрут, а я останусь» рядом с «Клипом» смотрится как наглядное пособие института благородных девиц. Милош демонстрирует свою героиню в самых интимных ситуациях — безжалостно, но и милосердно, ничего не скрывая, но и не выпячивая, не превращая красивое в уродливое, но и не делая горькое сладким. Германика снимала в роли школьниц совершеннолетних актрис, а Милош взяла настоящую школьницу — только для сцен секса подменила ее (надо сказать, виртуозно) дублершей, а вместо половых органов показала и без того шокированной публике весьма реалистичные муляжи.

 

Нет, речь тут не только о формальном соблюдении правил игры («чтобы не обвинили в растлении малолетних»), а еще и об отказе эксплуатировать своих юных актеров и героев, в чем Милош — при всей жесткости метода — тверда. Спросите «а все-таки зачем?» — ну да, гениталии, нецензурщина, первые постельные опыты крупным планом, как-то непривычно, некрасиво. Ответ элементарен: время меняется — меняются и люди, а искусство для того и существует, чтобы эти изменения отражать. Вы можете растроганно плакать, смотря по тысячному разу «Ромео и Джульетту» Дзеффирелли (прекрасный фильм), но глупо и даже вредно считать его моделью отношений реальных обитателей реального мира. А Майя Милош — посланница тинейджеров, призванная рассказать об их повседневной жизни. Трудно недооценить ценности ее послания.

Героиня «Клипа» — красивая девочка из сербской провинции, не желающая становиться похожей на свою затравленную домохозяйку-мать и отшатывающаяся от больного раком отца; она с неохотой садится за семейный стол и старается как можно больше времени проводить с друзьями вне дома. Знакомо? Неужто нет? Она идет с подружками на дискотеку, переживает, что не приглашают танцевать. Пьет дурной алкоголь из горлышка, засыпает на автобусной остановке. Участвует в травле рохли-одноклассника. Идет на чей-то день рождения. В бойфренды выбирает главного альфа-самца в классе. Претерпевает унижения для того, чтобы не потерять его внимания — и иметь возможность щеголять кавалером на людях. Она несчастлива, он тоже. Чего хотят они оба? Банально любви и внимания. С этим по-прежнему проблемы.

Немаловажная деталь. «Клипом» фильм называется потому, что лучший друг героини — присланный дядей мобильник, на который она снимает свои похождения. В форме коротеньких клипов, чтобы удобно было повесить в интернет или отправить эсэмэской. Поколение Youtub’а — прирожденные вуайеристы, привыкшие к повседневному эксгибиционизму, к нехитрой актерской игре на невидимую публику, к вечно включенной камере. То, что двести-триста лет назад было интимным дневником девушки (классический жанр), ныне стало общедоступным видеоблогом. Любое цензурирование в таких обстоятельствах попахивало бы тривиальным лицемерием. К слову, Милош провела серьезную исследовательскую работу до съемок — именно после нее она переписала сценарий, сделав 18-летнюю героиню 14-летней.

 

Назовем вещи своими именами. Вряд ли Иван Демидов — взрослый, хоть и высоконравственный мужчина — всерьез испугался резиновых членов и латексных вагин, наклеенных поверх невинных тел сербских актеров. Сомневаюсь и в том, что он действительно считает, будто современные подростки хранят невинность до свадьбы. Вероятно, Демидов, как и многие наши блюстители морали, запутался в дефинициях и счел «Клип» порнографией. Не рискну тягаться с госчиновниками в точности юридических терминов, но подозреваю, что порнографией правильнее было бы называть фильмы, созданные для ублажения конкретных человеческих инстинктов, где сцены секса — не художественный прием и не средство, а самоцель, где реалистичности нет, но есть подчас гротескная физиологичность. «Клип» — не тот случай: это остросоциальная психологическая драма. Что до откровенно снятых сцен, то современный кинематограф ими кишит. Только за последнее десятилетие в нашем прокате благополучно побывали «Интим» Патриса Шеро, «Романс» Катрин Брейя, «Идиоты» Ларса фон Триера, «Пола Х» Леоса Каракса, «9 песен» Майкла Уинтерботтома. И ничего, не рухнула великая русская культура.

Апеллирование к закону о защите детей от порнографии и вовсе комично. В скольких, по мнению экспертов Минкульта, кинотеатрах такой фильм мог бы получить прокат? От силы в двадцати. Неужели сложно повесить объявление «Детям до 18 вход воспрещен» и дать кассирам с билетерами строгое указание его соблюдать? Особенно под угрозой уголовного наказания — соблюдали бы как миленькие. Никто бы не пострадал, кроме нравственности Демидова. Но она-то уже ранена во время единственного сеанса «Клипа» в просмотровых залах Минкульта, этой катастрофы не поправишь.

Запрещая «Клип» — не самый великий, но уж точно не худший фильм 2012 года, — российские власти, сами того не понимая, сражаются не с порнографией и развратом. Они не хотят допустить на экран голую, во всех смыслах, правду той неприглядной жизни, которой люди живут и в Сербии, и в РФ. Правда — самый дефицитный продукт на наших имперских территориях. Скромный казус с запретом этой маленькой кинокартины — красноречивое тому свидетельство.