недавней церемонии раздачи «Золотых глобусов» вручать одну из наград на сцену вышли Арнольд Шварценеггер и Сильвестр Сталлоне. Выглядели трогательно, неуверенно — хотя, конечно, храбрились и хохмили: noblesse oblige. Давненько их здесь не видели. Шварценеггер десять лет губернаторствовал в Калифорнии, уже и забыли о нем в мире большого кино, а Сталлоне — почетный завсегдатай «Золотых малин» — на более серьезные премии не замахивается. Но оказались они здесь не случайно: почти синхронно в мировой прокат (российский в том числе) вышли их новые фильмы.

Можно долго разглагольствовать о перепадах капризной моды, но точнее будет вспомнить о конкретном проекте, вернувшем двух титанов в строй: «Неудержимые», первая и вторая части, собрали неожиданно внушительную кассу и заставили продюсеров с прокатчиками пересмотреть некоторые приоритеты. На всякий случай в честь той франшизы свежей картине со Сталлоне в России присвоили название «Неудержимый» (на самом деле она называется «Bullet to the Head»). Ленте со Шварценеггером повезло чуть больше: «Возвращение героя» точнее по сути, хотя ни малейшего отношения к оригинальному заголовку «The Last Stand» не имеет.

Разница между двумя новыми фильмами и двумя сериями «Неудержимых», однако, дьявольская. «Неудержимые» — типично постмодернистская акция, соединившая на экране всех костоломов 1980-х и 1990-х, от старичка Чака Норриса до сравнительно молодого Джейсона Стэтема. Новые ленты, хоть и не лишенные фирменного туповатого юмора, преисполнены искреннего пафоса. В них вновь присутствует подзабытая идеология героев-одиночек, определившая лицо развлекательного кинематографа последней четверти ХХ века.
 

Полубоги отступили. И тогда люди вновь выставили элитный спецназ: Шварца и Слая

Круг замкнулся. Когда-то, в конце 1970-х, эти персонажи — десантники, полицейские, каратисты и дзюдоисты — сменили морально устаревших супергероев из комиксов: ненадолго возникла ницшеанская иллюзия преодоления божественной воли силами могучего индивидуума (потому так важен был «Хищник», в котором юный Шварценеггер в одиночку одерживал победу над всесильным посланцем небес). Сменились эпохи, случилось 11 сентября, и крепким орешкам пришлось признать, что на их скорлупу нашелся универсальный щелкунчик. Это привело к реабилитации кинокомиксов: Темный Рыцарь и Железный Человек, Зеленый Фонарь и Человек-паук, Капитан Америка и Халк вновь вышли на экраны. Но и их капитуляция оказалась вопросом времени. Недавние «Мстители» заставили объединиться даже всесильных; сил одиночек в плащах и масках для преодоления мирового зла не хватало. Полубоги отступили. И тогда люди вновь выставили элитный спецназ: Шварца и Слая.
 

 

В «Неудержимом» герой Сталлоне — киллер, который мстит мафии за убитого друга, объединившись ради этого с заезжим детективом. В «Возвращении героя» герой Шварценеггера — шериф, защищающий свой городок от нашествия сбежавших из тюрьмы наркодилеров. «Неудержимый» снят живым классиком жанра, престарелым Уолтером Хиллом (автором «48 часов» и «Красной жары»). «Возвращение героя» — модным корейским режиссером Ким Чжи Уном («Я видел дьявола»). Но самое смешное — то, что принципиальной разницы между эстетическими решениями двух подчеркнуто клишированных сюжетов не наблюдается, хоть Хилл и задействует во второй главной роли популярного корейца Сон Кана, а Ким зовет в напарники Шварценеггера бывшего эмтивишного суперстара Джонни Ноксвилла. Ведь по сути обе картины будут идентифицироваться массовым зрителем исключительно по исполнителям центральных ролей, участие которых и диктует стиль, интонацию и язык фильма.
 

Никогда, какой бы гений за них ни взялся, они не смогут сыграть кого-либо, кроме самих себя. В этом их профессиональная слабость, в этом же — их (не)человеческая сила

Два фильма складываются в единую мощную машину времени, переносящую нас лет на двадцать назад. Сила и обаяние мира, который мы видим на экране, — в его абсолютной стабильности, в неизменности ценностей и опасностей, а также методов решения любых проблем (стойкость духа плюс закалка тела). Монументальные фигуры Шварценеггера и Сталлоне, их будто высеченные в скале лица, их узнаваемые по единому хмыку голоса — залог этой стабильности. Мне посчастливилось общаться с обоими, и самое большое впечатление при личном контакте произвели вовсе не блестящий ум или крепкое рукопожатие, а удивительное равенство актеров их героям. Они не выходят из образов десятилетиями, они давно с ними слились. Никогда, какой бы гений за них ни взялся, они не смогут сыграть кого-либо, кроме самих себя. В этом их профессиональная слабость, в этом же — их (не)человеческая сила.
 

 

Все бы хорошо, если бы не самый страшный из противников: время. Арнольду 65 лет, Сильвестру — 66. Никакие тренировки, никакая краска для волос, никакой ботокс не отменят неизбежного — грядущей старости и смерти. Казалось бы, сюжет «Неудержимого» или «Возвращения героя» позаимствован откуда-то из восьмидесятых, когда такие фильмы — чуть получше или малость похуже — снимались пачками. Однако в сегодняшнем контексте это смотрится совершенно иначе: не как бодрая ода Человеку, берущему верх над Судьбой, а как отходная молитва по нашему утлому идеализму, оставшемуся в далеком прошлом вместе с лучшими лентами Шварценеггера и Сталлоне.

Здесь придется вспомнить о ситуации, в которой Шварценеггер со Сталлоне оказались на сцене «Золотого глобуса». Им предстояло объявить лауреата в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Приз, о чем организаторы, конечно, знали (а вручанты не имели понятия), достался «Любви» Михаэля Ханеке — фильму о двух стариках, благородно, но безуспешно бросающих вызов смерти. Сталлоне и Шварценеггер жались к кулисам — трогательно и беззащитно, будто дети, — пока невозмутимый и элегантный Ханеке, в безупречно черном костюме и с безжалостно седой шевелюрой, произносил благодарственную речь. Кто поручится, что Арнольд и Сильвестр не почувствовали себя в этот момент неуютно, будто на одну с ними сцену вышла сама Костлявая Кума?

А впрочем, пока скажем им спасибо, что живые.