Жерар Депардье поссорился с французским государством и заявил, что не прочь бы переехать в Россию. Пошутил, что российский паспорт уже готов. А Путин, не успели замолкнуть новогодние куранты, информацию подтвердил: отныне великий артист — не космополит, как тот заявлял сгоряча, а самый настоящий россиянин.

В этом казусе, всколыхнувшем всю страну, есть несколько аспектов.

Первый, самый неинтересный — поведение самого Депардье. Актер и не думает скрывать, что бежит от несуразно высокого налога на роскошь. В Бельгии, куда он уже успел податься, никто не торопился встречать его с фанфарами (естественно, и отказывать не станут), а Россия проявила русское гостеприимство — и Жерар ответил велеречивым посланием о демократии и свободе, любви и дружбе с нашим президентом, а также о березках в Белых Столбах. Ну да, без березок даже Белые Столбы не милы. Жерара можно понять: капиталы немаленькие, и куда выгоднее пользоваться любовью того народа и тех властей, у которых его накопления вызывают уважение, а не некрасивое социалистическое желание отнять и поделить.

Второй — не собственно юридическая, а политическая подоплека решения российского президента. С одной стороны, Путин прикармливает еще одного всенародного (да что там, всемирного) любимца — стратегия давняя, проверенная, безупречно эффективная. С другой — все-таки косвенно заявляет, что глупостей вроде налога на роскошь в нашем государстве не будет никогда. Но и это далеко не новость, а стародавняя политика в отношении обеспеченных граждан, неравнодушных к березкам и пользующихся личным расположением главы государства.

Для западников и оппозиционеров обращение Депардье — падение на самое дно

А вот третий аспект: бурная реакция общества на новость о российском гражданстве Депардье — самый любопытный. Ведь, по сути, вряд ли это событие повлияет на мировую культуру больше, чем присуждение Ордена Почетного легиона Майе Плисецкой или Павлу Лунгину. Что же так взволновало многомиллионную страну?

Ответ прост: разрушение стереотипа, на котором зиждились наши представления о вселенной.

Для западников и оппозиционеров обращение Депардье — падение на самое дно. Советская интеллигенция всегда молилась на французское кино, постсоветская ей наследует — хотя нет в живых ни Шаброля, ни Пиала, ни Трюффо, а на ладан дышит не только Годар, но даже Лелюш. Великий, без дураков, актер Депардье: «Вальсирующие» и «Под солнцем сатаны», «Прощай, самец» и «Последнее метро», «Двадцатый век» и «Сирано де Бержерак» — черт, Жерар, ну как же ты так облажался?

Живой символ свободы, всегда плевавший на законы и конвенции, поет оду своему другу Владимиру Путину — и последняя надежда на спасительный Запад, который не даст спуску нашим тиранам, превращается в труху. Поэт в России, увы, больше, чем поэт, и даже актер — больше, чем актер. Он символ. Теперь придется его срочно переосмыслять (чем и занялись авторы сотен оскорбительных фотожаб и грубейших памфлетов в интернете). Или все-таки смириться с тем, что даже гениальный Депардье — всего лишь homo sapiens, да еще не шибко-то и sapiens. Смирились же с участием Алена Делона в российской кинокомедии «С новым годом, мамы!», а Пьера Ришара и Анни Жирардо — в малобюджетных отечественных сериалах? Так будьте любезны вспомнить, что и в фильмографии Жерара есть такой пункт, как «Убойная сила-5».

Для «патриотов», напротив, настал момент величайшего триумфа, невиданного с тех пор, как Ромен Роллан и Лион Фейхтвангер искренне воспевали Сталина. Они всегда знали: лучшего места для гения, чем Россия, при всем желании на земном шаре не отыскать.

Постойте, да так ли неожиданно обращение Депардье? Это в «Зависти богов» Меньшова он француза играл, но мы еще со времен «Невезучих» и «Беглецов» знаем, что душой он — русский. Неуклюжий, добродушный, неравнодушный к алкоголю. А как любит быструю езду! Только сядет на мотоцикл, так сразу врежется в столб. Вот и в сериале про Распутина лучшего артиста на заглавную роль найти не смогли. Неужели такого — и не усыновить?

Даже в жалкий отечественный кинематограф Депардье вписался бы идеально: самый неразборчивый артист за всю историю мирового кино, он имеет в своей неприлично обширной фильмографии ровно столько же шедевров, сколько откровенного, постыдного трэша. Ни успеху, ни народной любви, ни даже таланту эта статистика никак не противоречит. Всеобъемлющая раблезианская натура Депардье поглотит и переработает любую культурную (или бескультурную) традицию.

Наша эклектика и дурновкусица — идеальная среда для столь неприхотливого дарования. Пусть Депардье наконец-то снимется не только у Жозе Дайан, но и у Владимира Бортко, с него не убудет. И пусть попробуют после этого клеветники России вякнуть про провинциальность и отсталость отечественного кино.

Депардье — единый лидер оппозиции. Депардье выходит на Триумфальную 31 декабря. Депардье получает десять суток

Здесь бы самое время пофантазировать. Депардье — депутат «Единой России». Депардье — доверенное лицо В. В. Путина. Депардье — губернатор Красноярского края. Депардье — мэр Москвы. Депардье — президент Московского кинофестиваля и Союза кинематографистов РФ (а вы, Никита Сергеевич, наконец-то сможете заняться чисто творческими вопросами). Депардье — ведущий «Голубого огонька» на первом и втором каналах сразу. Депардье — директор завода «Советское шампанское».

Хотя… Вспомните роль Жерара в «Двадцатом веке» у Бертолуччи, и картина изменится: человек-то он независимый, натура сильная. А ну как разберется в том, что действительно творится средь столь милых ему берез? И тогда Депардье — единый лидер оппозиции. Депардье выходит на Триумфальную 31 декабря. Депардье получает десять суток. Депардье ведет народ на несанкционированный митинг. Депардье — кандидат в президенты. А дальше — сами понимаете.

Размечтались. Ничего этого не будет. В Бельгии с березками, может, и напряженка, зато многочисленные французские поместья и усадьбы Жерара — в паре часов езды. И как бы сильно ни любил Депардье Владимира Путина, вряд ли эта любовь будет стоить того, чтобы записываться на интервью во французский визовый центр и, подойдя к окошечку, подавать туда паспорт с анкетой, говоря просительным тоном: «Мне бы визу на полгодика… У меня там виноградники».