openspace

 

Читайте также интервью с Полиной Стародубцевой и Анастасией Удальцовой.

— Юлия, правильно ли я понимаю, что ваш муж в последнее время занимался политикой, а вы — предпринимательской деятельностью?

— Да, я продавала головные уборы. Мне муж раньше в этой области тоже сильно помогал, мы вместе работали, у нас было совместное предприятие на Черкизовском рынке.

— После того как Черкизовский рынок закрылся, из чего состоял ваш семейный доход?

— Маленько зарабатывали, на хлеб хватало. Сейчас, конечно, намного хуже: у нас некрупное предприятие, шапки мы продаем в собственном небольшом магазине, в Москве.

— А где вы с Леонидом познакомились?

— В Ангарске, очень давно. Фактически мы с ним в одной школе учились, вот только он в училище после девятого класса ушел, а я как раз в его класс и поступила. Он приходил навестить бывших одноклассников, так мы и познакомились. Жить стали вместе в двадцать два года и вместе переехали в Москву. У нас двое детей: сыну Дмитрию шестнадцать лет, младшей дочери, Яне, восемь.

— Какой характер у Леонида?

— Он хороший семьянин, детям давал хорошее воспитание. Порядочный, добродушный человек, у него всегда было много друзей, и все о нем очень хорошо отзываются.

— Давно Леонид увлекся политикой?

— Я думаю, давно. Он всегда был большим любителем посмотреть новости, отслеживал все, что происходит в стране, политика была ему по душе, любил он ее.

— Когда он стал серьезно заниматься политикой, и были ли вы против его увлечения?

— Отчасти я была против. Говорила: «Не лезь в это дело», — и все такое. А как давно он стал серьезно заниматься политической деятельностью, мне сказать сложно. Наверное, десять лет назад, когда его пригласил в помощники депутат Илья Пономарев. Наверное, это были их обоюдное желание, они давно друг друга знают, насколько мне известно.

— Вы сами с Пономаревым знакомы?

— Да, и отношусь к нему положительно. Он очень хороший и позитивный человек.

— А что входило в обязанности вашего мужа?

— Вы поймите, я сама политикой никогда не увлекалась, это не мое, она мне не нравится, я малым бизнесом занимаюсь. А с мужем у меня всегда были доверительные отношения: я ему верила, и никогда его ни о чем не расспрашивала.

— Изменилась ли ваша жизнь с прошлого декабря, с начала так называемого «протестного движения»?

— Изменилась, да. Леонид стал реже дома находиться, и я ему все время говорила: «Что там такое происходит?» Конечно, я смотрела телевизор, слышала разное: про Болотную площадь, про эти митинги, протесты… Леонид практически перестал дома бывать, и меня это, конечно, расстраивало.

— Вы пытались его остановить?

— Конечно, мы с ним проговаривали какие-то моменты, но когда человек любит свое дело, любит свою работу, то его никто не остановит.

— Видели ли вы фильм «Анатомия протеста-2»?

— Да, видела. Полный бред, смонтированные кадры. Я считаю, что мальчишек кто-то подставил.

— Кто, как вы думаете?

— Я не знаю.

— А ваш муж ездил в Беларусь, встречался с кем-нибудь?

— Вы знаете, я не могу вам на этот вопрос ответить, потому что мне Леонид ничего не говорил: куда он едет, что он делает. Это у нас не проговаривались.

— Как складывались события в день, когда Леонид уехал из России, а вашу квартиру обыскали?

— Я встала, как обычно, в шесть утра, и ушла на работу. Дома оставались мои дети и няня. В семь часов утра раздался звонок в дверь. Няня посмотрела в глазок: за дверью стоял какой-то мужчина, он представился нашим соседом и сказал, что мы его заливаем. На что няня возразила, что все трубы у нас в квартире в полном порядке, прорывов и протечек нет. Он настаивал: «Ну что же, мне вам слесаря привести?» Няня сказала: «Да», и после этого к нам в квартиру наглым образом ворвались восемь человек, из них двое в масках с автоматами. Откинули в сторону няню, Татьяну, которая очень сильно испугалась. Они вломились к детям в комнату, няня кричала: «Не надо, там дети спят!» Потом влетели в мою спальню, где никого не было. Детей не пустили в школу, забрали у детей и няни их телефоны, взяли iPad. В общем, полный бред. Дальше все было корректно: ничего не перевернули, не грубили.

— Где был в это время ваш муж?

— Дома его уже не было. Я по датам не помню, он уехал за несколько дней до обыска.

— Как вы узнали, что он уехал в Киев?

— Я узнала об этом из СМИ, когда его поймали и задержали.

— То есть вы вообще не знали, где он находится?

— Нет.

— Он с вами не пытался связаться?

— Нет.

— А вы с ним?

— Нет.

— А почему, простите?

— Я не знаю его телефонов.

— Вы не знаете телефонов собственного мужа?

— Те телефоны, которые были, их уже давно не существовало. Про новые номера я не в курсе.

— Подождите, Юля. В какой момент ваш муж поменял телефоннные номера?

— В тот момент, когда он исчез из дома. Я звонила на старые номера, они были недоступны, новых номеров я не знала.

— Но вы пытались его найти?

— Пыталась, но было раньше у него такое, что он уезжал, приезжал...

— То есть без предупреждения?

— Да.

— И вы узнали из СМИ о его задержании в Киеве.

— Я посмотрела ролик LifeNews, в котором его выводили из здания Басманного суда, а он кричал: «Меня два дня пытали!» Мне стало плохо, домашние вызвали скорую. Потом я просила следователя о свидании в СИЗО «Лефортово», но не дают мне ничего.

— Вы читали, что рассказывал Валерий Борщов про психологические пытки, которым подвергали вашего мужа?

— Да, читала, и это все отвратительно. В наше современное время нельзя применять к человеку пытки, это полный маразм! Три дня не давать кушать, пить, ходить в туалет! Спал он, насколько я понимаю, всего два часа. У нас у всей семьи, включая братьев Леонида, истерики были! Мы маме его ничего об этом не говорим, потому что она старенькая, у нее больное сердце.

— Вы меня простите за такие вопросы, но я должна их задать, чтобы попробовать прояснить путаницу в истории с похищением и пытками. Смотрите, Леонид сказал, что наручники не оставили на нем никаких следов, потому что у него под костюм была поддета пижама. Согласитесь, странно: человек впопыхах бежит из дома, но берет с собой пижаму.

— Дело в том, что наручники были обмотаны липкой лентой.

— Да, но про пижаму тоже говорили. Упоминалось, что на нем была пижама, поскольку в Киеве в тот день было холодно, а по прогнозу в тот день в Киеве было +15.

— Во-первых, он был не в пижаме... не знаю, в общем. Во-вторых, мы не знаем, есть на нем следы наручников или нет.

— Говорят, следов нет.

— Значит, надевали поверх одежды. Я не знаю, откуда такие подробности про пижаму. Но у него, вообще-то, больная спина, и он мог надеть под одежду не пижаму, а термобелье, он его осенью носил, когда холодно.

— Есть еще такая версия: если бы ему два дня подряд не давали ходить в туалет, то он бы поступил в СК, мягко говоря, грязным. А его в тот же день привезли на суд.

— Они же могут сделать все, что угодно. Они могли его переодеть, а одежду — постирать. Эти люди способны на все, они любые улики могут уничтожить.

— Получается, его переодевали в новую одежду, и уже на нее надевали замотанные лентой наручники?

— Я уже ничему не удивляюсь. Вот знаете, когда я увидела ролик, в котором Леонида выводят из здания Басманного суда, я в его голосе услышала... да это просто не его голос был, это был дрожащий, психически подавленный человек, и я верю в то, что его действительно пытали. Видно же, что человек подавлен и морально, и психологически, и он просил о помощи: «Сделайте что-нибудь! Меня пытали!» Ему угрожали убийством детей, жены и всей семьи, и да, он написал явку с повинной, и ее подписал бы любой из нас. И даже не так, как он — под диктовку, почерком своим корявым. Я бы под пытками двадцать листов меленько написала, лишь бы мою семью не трогали.

— После того, как вашему мужу угрожали убийством ваших детей, принимаете ли вы меры предосторожности?

— После обыска у нас у всех уже была истерика, мы боялись, что к нам ночью придут, нас убьют. Да мы и сейчас боимся. А что нам делать? Пойти в СК, просить защиты? Вам самой не смешно? Они невинных людей сажают, а я у них помощи должна просить? Не будет этого.

— Как вы относитесь к версии о том, что вашего мужа похитили по приказу кувейтского бизнесмена, с чьей дочерью у него, якобы, был роман?

— Это полный бред и абсурд! Журналистам хочется попиариться, и они выдумывают всякие небылицы. Мы с мужем живем вместе, и романов с дочерьми кувейтского шаха у него точно не было.

— Владимир Маркин сказал, что вы намеренно вводили следствие в заблуждение, уверяя, что в последний раз видели своего мужа 19 октября, а потом сказав, что в последний раз он был дома 12 октября.

— Тут вот такая получилась история: я пришла на допрос в СК, и следователь, Плешаков Дмитрий Валерьевич, заставил меня выключить мобильный телефон. Потом он спросил: «Когда вы видели своего мужа в последний раз?». Я ответила, что в пятницу. Он попросил назвать число, календаря у меня под рукой не оказалось, и тогда он сказал: «Может быть, 19-го?» Это число и записали. А потом, при повторном допросе, я уже сказала ему, что ошиблась и видела мужа не 19-го, а неделей раньше. Вот, собственно, и все.