Про композитора Никиту Богословского было много таких историй. Приходит, например, в Союз композиторов СССР телеграмма от французского композитора Фрэнсиса Лея: «Поздравляю Микаэла Таривердиева с успехом моей музыки в фильме "Семнадцать мгновений весны"». Международный скандал, все в панике, Таривердиеву плохо с сердцем — а это на самом деле никакой не Фрэнсис Лей, это очередной розыгрыш Никиты Богословского.

Постсоветские журналисты любили брать у Никиты Богословского интервью о его розыгрышах, и девяностолетний композитор с удовольствием рассказывал и про телеграмму от Фрэнсиса Лея, и про писателя Губарева, которому записанный заранее на магнитофонную пленку коррумпированный Богословским диктор Левитан сначала дал Сталинскую премию, а потом уточнил, что «Губареву за пьесу "Павлик Морозов" — ни х..». Или про композитора Сигизмунда Каца, который выступал во втором отделении, а в первом выступал представившийся Кацем Богословский, и, когда на сцену вышел настоящий Кац, публика освистала самозванца.

Существовали также апокрифические истории о розыгрышах, которых либо на самом деле не было, либо Богословский не имел к ним отношения. Например, про Сергея Михалкова, которому заказали гимн для Московской патриархии, и поэт, поторговавшись, согласился, или про Михаила Ульянова, к которому обратились рабочие-судостроители, решившие назвать его именем сначала океанский сухогруз, потом, когда с сухогрузом не получилось, речной трамвайчик, а потом ассенизаторскую баржу. Эти истории Никита Богословский также пересказывал в своих многочисленных интервью, всякий раз отмечая, что к ним он отношения не имел.

Разговору Владимира Сунгоркина с ведущей «Эха Москвы» не хватало только закадрового смеха

Трудно сказать, как относились к шуткам Богословского современники, но в позднейших авторских пересказах все эти розыгрыши производили впечатление неимоверной пошлятины. Черт его знает, может быть, все или почти все разыгранные Богословским люди на самом деле понимали, что их разыгрывают, но, не желая обидеть заслуженного композитора, делали вид, что верят в подлинность телеграммы Фрэнсиса Лея. Если бы Богословский дожил до наших дней (а умер он восемь лет назад), про розыгрыш с включением главного редактора «Комсомольской правды» Владимира Сунгоркина в «список Магнитского» можно было бы подумать, что это опять Никита Богословский чудит. Почерк тот же, только вместо телеграммы Фрэнсиса Лея факс из посольства США, а реакция жертвы — как будто из плохого ситкома. «То есть я по сути... Я, знаете, кто получается? Как Гагарин, первый космонавт», — разговору Владимира Сунгоркина с ведущей «Эха Москвы» Татьяной Фельгенгауэр не хватало только закадрового смеха. В те же минуты на сайте возглавляемой Сунгоркиным газеты вышла ныне уже, к сожалению, стертая (сохранился только скриншот) подробная аналитическая статья, в которой было сказано, что «дело даже не в том, что в ближайшее время Сунгоркин не собирался лететь в Америку (честно говоря, он недавно оттуда только вернулся)», а в том, что аннулирование визы — это «парадокс от империи законности, демократии и справедливости».

Пройдет несколько минут, и выяснится, что вице-консул Алета Ковенски, именем которой было подписано письмо Сунгоркину, работает на самом деле в Ашхабаде, а еще через час появится официальный комментарий посольства США о том, что визу Сунгоркина никто не аннулировал. На сайте «Комсомолки» появится новая статья уже про розыгрыш, и история формально закончится.

Соавтором любого розыгрыша выступает его жертва: без ее страхов и тайных желаний никакого розыгрыша просто не получится

Но чего точно не могли учесть ни авторы розыгрыша, ни кто-нибудь еще, — это того, что главной жертвой злой шутки стал даже не Сунгоркин, а совсем посторонний человек, главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян. Судя по всему, получив «факс из посольства», Сунгоркин позвонил ей первой — как главному в кремлевских СМИ специалисту по американским делам. Симоньян сообщила о ЧП в своем твиттере с комментарием «Нет слов», но слова нашлись быстро. «Ясно же, что главреду Комсомолки отказали в визе США не потому, что он пытал Магнитского, а потому, что США не нравится, что они там пишут», и еще через несколько минут — «В общем, браво. Свобода как она есть. Учитесь, товарищи». К послу США Майклу Макфолу Маргарита Симоньян обратилась с персональным вопросом: «Как отказ главреду КП в визе США по закону Магнитского, к гибели которого он не причастен, стыкуется с принципом свободы слова?» Отсканированный факс из посольства также опубликовала Симоньян с припиской «Ерничаем дальше?». А когда выяснилось, что все-таки да, ерничаем, в твиттере главного редактора Russia Today появилось опровержение: «Про Штаты в данном конкретном случае беру слова обратно. Впрочем, повод еще будет». Это самое очаровательное во всей истории с факсом — двое главных редакторов поверили не фальшивому факсу, а своей собственной пропаганде. Так много говорили о «парадоксах империи законности, демократии и справедливости», что сами в них поверили.

Вообще стоит признать, что без Маргариты Симоньян розыгрыш получился бы совсем не таким ярким. Если бы героем этого сюжета был только один Сунгоркин, над ним даже смеяться особенно не хотелось бы — растерянный пожилой мужчина, повторяющий, что Магнитского он не знал, а в Америке хотел посмотреть Йеллоустоунский национальный парк. Но Симоньян довела розыгрыш с факсом до состояния шедевра — когда человек, персонально символизирующий самодовольство и непробиваемость пропагандистского сословия путинской России, вдруг демонстрирует очевидный испуг, трудно остаться к этому равнодушным. Собственно, именно испуг Симоньян обеспечил основной эффект авторам факса, и это естественно. Соавтором любого розыгрыша выступает его жертва: без ее страхов и тайных желаний никакого розыгрыша просто не получится. Если бы советские композиторы не воровали у западных композиторов музыку, испугала бы их телеграмма от Фрэнсиса Лея?

В своих интервью Маргарита Симоньян любит сравнивать вверенный ей телеканал с вооруженными силами, которые в мирное время тоже могут показаться обывателю бесполезными, зато, когда начнется война, без них не обойтись. Развивая эту метафору, можно сказать, что и сама Маргарита Симоньян в мирное время может показаться бесполезной, зато без нее не обойтись в дни жестоких розыгрышей: без ее перепуганных твитов мы могли бы только догадываться, до какой степени современная российская номенклатура боится лишиться возможности въезжать в США.