«Коммерсантъ», специально для Openspace, Дмитрий Бутрин,

Если миллионы обезьян снабдить пишущими машинками, они, исходя из теории вероятностей, напечатают не только «Войну и мир», но и историю современной России. Если заставить те же миллионы обезьян читать, то гораздо быстрее одна из них обнаружит в библиотеке текст, с наибольшим приближением описывающий ту же историю. Тот день был днем величайшего торжества: моя привычка к хаотическому чтению сделала из меня именно ту самую миллионную обезьяну, которая сняла с полки нужную книгу.

Что читают в администрации президента? Смотреть на книжные полки в кабинетах власти, держа в голове выводы, которые делают ученые государственные мужи из прочитанного, – наивно; к тому же, всегда ловишь себя на мысли, что в столь блестящее состояние библиотеку можно привести лишь единственным способом — никогда, ни при каких условиях не прикасаясь к книгам.

Нет, настоящую, истинную, зачитанную до дыр инструкцию по выживанию власти нельзя обнаружить на открытой книжной полке чиновника. Она должна храниться в самом дальнем ящике стола, обернутая старой газетой, располагаться там подчеркнуто небрежно, чтобы никто не обнаружил ее важности. Долгое время оппозиционные аналитики считали, что эта книга — первые, еще не улучшенные цензурой издания «Краткого курса истории ВКП(Б)». Часть из них приходила к мысли, что речь идет о чем-то более простом и насущном, например, «Заветных сказках» Афанасьева: даром, что ли, кругом такая похабень. Наконец, были и такие, кто считал, что речь идет о двухтомном учебнике практической каббалы. Ближе всего к истине было последнее предположение. Да-да, они во всем и виноваты, и даже хуже того — во всем виноваты не они, а мы.

Opus magnum французского публициста Мориса Жоли «Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье» – книга настолько знаменитая, насколько же и малоизвестная. Мне, например, не приходило в голову, что существует ее перевод на русский язык — он, между тем, сделан, но не с французского текста, а с немецкого издания «Разговора» 1979 года. Впрочем, если бы Жоли, напечатанный в России мизерным тиражом в середине 90-х, и стоял на всех полках, на него можно обратить внимание лишь случайно. Принято считать, что Жоли, заимствовавший целые страницы из куда как более известного в России Эжена Сю (увы, это наименее важные страницы, к тому же продукт плагиата самого Сю у Жозефа де Местра), неоригинален. К тому же, дальнейшая переработка «Разговора», которой посвящен пока последний и наименее удачный роман Умберто Эко «Пражское кладбище», более занимательна. После долгих странствий Морис Жоли был безжалостно экспроприирован лидером дореволюционного научного антисемитизма Сергеем Нилусом и превращен путем замены главного персонажа «Разговора», итальянского теоретика политики Никколо Макиавелли, в коллективного персонажа — тайное мировое правительство, воображаемого автора «Протоколов сионских мудрецов». Поэтому если кто-то и заинтересовался бы Жоли, то скорее бы пошел читать или знаменитые и в большей части бесполезные «Протоколы», или поэтические, но столь же бесполезные «Парижские тайны». Мориса Жоли я открывал на всякий случай и без ожидания находки, как открывают со скуки «Сказки народов Марий Эл»: скоротать вечерок.

Первые шесть глав «Разговора», в которых автор «Государя» лишь беззлобно подтрунивает над монологом автора «Духа законов», оправдали ожидания. Рассуждения Монтескье Мориса Жоли, в сущности, и не занимали: его Монтескье добросовестно шпарил целыми абзацами из настоящего Монтескье, отвлекаясь лишь на митинговое по стилю обличение макиавеллизма. На седьмой главе, именуемой «Современный деспот и его шансы», я уж было захлопнул книгу и чуть не потянулся за недочитанной монографией о племенных структурах в современной Индии. Но пропустил нужный момент. Воображаемый Никколо сжал челюсти на фразе «В качестве главы правительства я подчиню все свои указы и распоряжения той же цели: уничтожению коллективных и индивидуальных органов власти, увеличению роли государства до бесконечности, возвышению его до суверенного защитника, покровителя и благодетеля». Все это славно, но книга написана в 1863 году, когда в бедной Франции даже и Минздрава-то не наблюдалось! Почитаем дальше.

Через два абзаца неотброшенный Никколо Макиавелли призывает добросовестного автократа повысить налоги на земельную собственность, разорить и сделать дотационным сельское хозяйство, поощряя розничную торговлю и промышленность, а также повести политику постоянного повышения заработных плат. На словах «дело следует довести до того, чтобы в государстве остались только пролетарии, несколько миллионеров и солдаты» пришлось насторожиться: не попадалась ли эта книжечка в руки Игоря Ивановича Сечина? На фразе «необходимо создать штаб из управляющих, банкиров, промышленников, капиталистов, изобретателей, математиков; ибо все сводится к арифметике» настороженность окрепла, в голове всплыли светлые образы Германа Оскаровича Грефа и ЦСР «Северо-Запад». Когда литературный Монтескье спрашивал литературного Макиавелли «Как вы обоснуете абсолютную власть в политических объединениях, основывающихся на либеральных институтах?», а Никколо смиренно ответствовал, что, мол, на это есть еще пару десятков глав, я уже был во власти Мориса Жоли.

И если бы только я. Уже на 12-й главе «Пресса как опора деспотического господства» я полностью уверился в том, что в Администрации президента по этой главе «Разговора» пишутся аналитические записки. 15-я глава «Манипулирование свободными выборами» с очевидностью составляла теоретическую основу деятельности управления по внутренней политике АП РФ. Главы 18–21 (последовательно – «Обязательная гласность финансового положения государства», «Сокрытие государственного бюджета», «Незаметное увеличение бюджета» и «Введение монополии на финансы») я, сам того не зная, с 2004 года старательно переписывал в описаниях современного российского бюджетного процесса, равно как и в текстах, посвященных взлету бизнеса ВЭБа, ВТБ и Сбербанка. 23-я глава «Высшая ценность — престиж государства», повествующая в том числе о российской федеральной целевой программе «Жилище», о бесконечных заказах Валентину Юдашкину новой военной формы для Минобороны, об увлечениях Кремля идеей пригласить в советы директоров «Ростелекома» или «Роснефти» какого-нибудь князя или графа, на худой конец бывшего немецкого премьер-министра, о Градостроительном кодексе, о вечно обсуждаемой в России идее создания на базе Сергея Шойгу национальной гвардии, устранила последние сомнения. Да. Никакой ошибки. Это именно то, что при закрытых дверях, с сотрудником ФСО на каждом дверном косяке, при свете фонарика под одеялом читают по ночам в московском Кремле.

Сами судите. Обсуждая в этой главе венец своих трудов, «Либеральные реверансы», воображаемый Макиавелли констатирует: «Готов заключить любое пари, что при первых же слухах о даровании этих свобод в моем ближайшем окружении раздадутся голоса недовольных. Мои министры, мои государственные советники заявят, что я выпускаю из рук рулевое колесо, что все потеряно. Во имя государственного блага, во имя блага страны меня будут заклинать не делать ничего подобного. Народ скажет: о чем он, собственно, думает? Его гений покидает его. Люди равнодушные скажут: этот человек мертв». О каких же либеральных реверансах идет речь, о Евгений Гонтмахер? В первую очередь, это некоторая либерализация парламентских дискуссий в чисто формальном виде, весна 2012 года. Во вторую – «Я осуществлю децентрализацию, то есть наделю моих губернаторов в провинциях правом решать множество мелких локальных вопросов, решение которых прежде зависело от моих министров». В третью очередь Макиавелли намерен заняться тем, что сейчас называют снятием административных барьеров в экономике и продвижением России в рейтинге Doing Business, май 2012 года. А то, чем он ни в коем случае не займется, – это либерализация в сфере СМИ, развитие местного самоуправления, снижение уровня манипуляций на выборах в Госдуму. «Чтобы было яснее, могу сказать, что я покину эпоху террора и встану на путь толерантности. Я могу сделать это совершенно безопасно. Я мог бы даже вернуть народу подлинные свободы, поскольку надо утратить совсем политическое чутье, чтобы не распознать, что мое законодательство за установленный мной период принесло свои плоды. Я достиг поставленной цели. Изменился характер народа!» – провозглашает литературный президент-автократ, и его не очень умный либеральный собеседник в ужасе отшатывается: «Пусть Бог сотрет из моей памяти без остатка все, что я услышал!».

 

Ну, мы, положим, не столь впечатлительны. Мало ли в Европе в XIX веке было политических теоретиков, говорящих очевидные вещи, не все ли автократии похожи друг на друга, как счастливые семьи? Проблема, однако, не в том, что в АП с 2001 по 2012 год (на завершение своей программы воображаемый Никколо Макиавелли отвел как раз десятилетие) реализовывали сходную программу построения автократии на базе либеральных институтов. Проблема в том, что ни один из предписываемых новейшему деспоту Макиавелли шагов, кроме, разве что, печатания монет с портретами государя (развешивание портретов его в кабинетах подчиненных напротив религиозных символов Жоли, однако, упоминает безошибочно), Кремлем не был упущен. И, напротив, нет практически ни одного решения АП за последнее десятилетие, предварительно не сформулированного в деталях литературным Макиавелли из «Разговора» Жоли.

Из десятков вариантов организации взаимодействия автократа с правительством и парламентом в точности выполнена рекомендация снятия личной политической ответственности за результаты реформ с правительства в пользу президента – и пожелание передать правительству основную праву законотворческой инициативы. В реформе Совета Федерации, в создании Госсовета и Совета Безопасности, в создании президентских и правительственных комиссий, в программе управления госдолгом и госфинансами, в реформе судебной системы РФ план Мориса Жоли выполнен почти без отступлений. В 1863 году не существовало телеканалов? Не беда: воображаемый Макиавелли знал о возможности создания госинформагентств размером с РИА «Новости», о возможности судебного преследования СМИ, о необходимости отказа от прямой цензуры, о возможности усиления требований к официальному подтверждению новостей и о контроле над «официозом», о праве вводить ограничения на покупку иностранными игроками медиаактивов, о необходимости снятия всех ограничений на создание книг при возможности арестовывать тиражи наиболее опасных из них (лучше прямо на таможне). Наконец, Макиавелли все знал о «темниках» и о необходимости работы в первую очередь с бульварными и региональными СМИ — равно как и о будущей взаимосвязи бюджетной политики Минфина и результатов выборов в Госдуму ровно в той форме, в которой она реализовывалась полтора века спустя. Определенно он был русским, этот придуманный Макиавелли: он знал даже о будущем включении курсов «Россия в окружающем мире» и «Основ религиозной культуры» в школьную программу в далекой Москве.

На цитате «Я выберу одного из принцев своей династии, стоящего близко к трону, и заставлю его играть роль недовольного: его задача будет состоять в том, чтобы выступать под маской либерала, поносить мое правительство и таким образом вступить в контакт с людьми, занимающими самые высокие посты в моем государстве и имеющими некоторую склонность к демагогии» я неприлично заржал: этот француз, однако, знаком даже с Алексеем Кудриным. Да и Алексеем Улюкаевым, Сергеем Степашиным, и с руководством ЦБ и Росфинмониторинга, и с Аркадием Дворковичем, и со всей президентской ратью: иначе зачем он далее два десятка страниц подряд излагает весь сценарий трансформации бюджетной политики РФ, всю правку Бюджетного кодекса, Стабфонд и «бюджетное правило», операции РЕПО, выпуск ОФЗ, госкорпорации? С Дмитрием Медведевым — тоже. «Я буду способствовать максимальному подъему духа предпринимательства. Мое правительство станет правительством великих торговых предприятий. Я открою новые и до сих пор неизведанные пути для спекуляций. Мои чиновники будут смотреть на это сквозь пальцы. Я освобожу ряд промышленных отраслей от необходимости соблюдать относящиеся к ним законодательные инструкции. Мясники, булочники и театральные предприниматели вообще будут свободными», – говорит Макиавелли у Мориса Жоли, и мы понимаем: это – Сколково и поддержка малого бизнеса. Он знал, он знал! И правильно его в 1864 году отправили в Сантэ — с такими талантами на свободе пропадешь.

Выглядит как мистификация? Полагаю, никакой мистики. Правда, практика госуправления в России все же должна быть чуть сложнее. Возможно, «Разговоры», со всей их наивностью, преодолеваемой лишь бойкостью слога, и являлись настольной книгой, скажем, Владислава Суркова, – но для того, чтобы в точности выполнять план, он должен быть известен немногим, избранным, он должен быть тайныя тайных. Выдержки же из исходного текста, усиленные каким-нибудь бредом, резко увеличивают эффективность выполнения плана, знакомя подчиненных с логикой происходящего и не делая для них неприятной новостью каждый эффектный шаг руководства.

И тут, полагаю, ответ прост. «Разговор» Жоли в коридорах власти, конечно, не читают. Читают его популярное изложение — а именно «Протоколы сионских мудрецов». Из года в год самые прозорливые оппозиционеры подозревали, что бессмертный труд Нилуса оказывает влияние на российскую власть, начиная от Владимира Путина и заканчивая главой сельского поселения под Благовещенском. Но думал ли кто-нибудь, что все они — от министра, генерального прокурора, главного санитарного врача, олигарха до пожарного инспектора, инспектора ГИБДД, преподавателя обществоведения, мракобесного настоятеля подмосковного храма — играют не в спасителей России от мирового еврейского заговора, а в его участников? Мог ли кто-нибудь предположить, что смысл российской власти — в создании российского офиса Тайного Мирового Правительства? Представьте себе, как им всем мучительно — день за днем, неделю за неделей, год за годом, отплевываясь и тайком крестясь, читать очередной пункт бредовой инструкции Нилуса о спонсировании терроризма, строительстве метрополитена и управлении дефицитом госбюджета, плакать по ночам. И все же осознавать за чашкой утреннего кофе: иначе нельзя, это единственный способ, «Протоколы» – последняя надежда, если ты хочешь управлять Россией — ты должен стать в душе истинным ребе Исааком «Протоколов», беспощадным и яростным человеконенавистником, безвестным и могущественным посланцем ZOG, настоящей «жидовской мордой без страха и упрека», как учил нас спьяну навечно актуальный Венедикт Ерофеев? И ведь, смотрите, все получается. ВВП растет, инновации колосятся, в ВТО пустили, Urals за сто — приступим же к следующему пункту! Необязательны даже «Протоколы», давно вписанные во властную инфраструктуру наряду с воинскими уставами и «Муму» Тургенева. Разве недостаточно просто ради победы слабенького добра взять ему на вооружение методы воображаемого ужасного зла, в силу которого истово, религиозно веришь? Ведь не ради дряни какой стараемся, а служим Родине. Уж как умеем.

Что там будет дальше, после ожидаемых «Либеральных реверансов» 2013 года, Макиавелли у Жоли сообщить не успевает. Его мелодраматически уносит адским ветром куда-то к чертовой матери, поскольку разговор, напомню, происходит не в России, а во аде. Это, ура и увы, не одно и то же – хотя с виду и не скажешь, особенно в ноябре.

Как хорошо, что мы, читающие наугад обезьяны, обнаружив источник тайного знания о природе российской власти, не останавливаемся на прочитанном, не ценим его, не идем приносить жертвы на придуманные алтари, – а торопливо тянем руку за следующим случайным томом. Вот, например. Издательство «Детская литература», 1965 год – «Колобок: русская народная сказка». Почитаем, куда все катится?