Ксения Леонова

 

 

– Как вы оказались в партии?

– Я был главным редактором местной газеты, мне надо было ее спасти. На дворе был 2008 или 2009 год, я руководил муниципальной газетой. И хотя формально наше финансирование зависело от мэрии Горно-Алтайска, у нас с самим мэром Виктором Облогиным был затяжной конфликт. Мы писали какие-то неугодные ему вещи, и он пытался выставить нас оппозицией. Сам он тогда не был членом «Единой России», но активно партию поддерживал. Так что я решил, чтобы у мэра не было оснований называть нас оппозицией, вступить в партию власти. То есть для меня это был такой инструмент защиты от мэра.

– Помогло?

– Нет, все мои надежды оказались полной туфтой. В 2010-м у нас были региональные депутатские выборы, и в нашу газету обратились справедливороссы с просьбой опубликовать материал. Я опубликовал. А через неделю меня вызвали на ковер к мэру. Он к тому времени уже вступил в «Единую Россию» и стал давить, чтобы я продвигал только линию партии «Единая Россия», поскольку именно от него, Облогина, газета получает деньги. Я пытался объяснить, что финансирует газету все-таки не «Единая Россия», а мэрия, то есть горожане. И что поэтому мы должны прежде всего их интересы защищать. Но это все было бесполезно.

– Почему они не могли вас просто уволить?

– Есть закон, который в течение года защищает журналиста, освещавшего выборы, от увольнения. Так что они там в мэрии придумали более хитрый способ. Над нами поставили комиссию, которая несколько месяцев собирала наши косяки. Нашли два: один раз мы назвали неправильный футбольный счет, в другой раз – неправильно указали время восхождения на гору в городских соревнованиях. К тому же мне поставили в вину тот факт, что газета не окупалась. В общем, я не стал сражаться. К тому же мне предложили работу в местном университете – ушел туда. Но из партии не вышел. И продолжал писать всякие шутки про мэра у себя в блоге во «Вконтакте».

– Вас поэтому и попросили выйти из партии, да?

– Меня никто не просил, я сам вышел. У нас в марте 2012-го были выборы мэра, основными кандидатами были Облогин и один коммунист. Ну, я повесил у себя во «Вконтакте» гитлеровский плакат, без свастики, и написал там облогинский предвыборный лозунг: «Если честно, то Облогин…» Меня тут же удалили из «друзей» человек десять. Ну, и еще несколько раз такие плакаты использовал: «Фашисты строят и Облогин строит?», «Фашисты были против коммунистов – и Облогин против коммунистов…». Через несколько дней на меня подал в суд некий пользователь «Вконтакте», которого я в глаза раньше не видел. Обвинял в пропаганде нацизма и экстремизме. Я написал объяснительную, что я против фашистов, что у меня два деда воевали. Но это не помогло, был суд, меня приговорили к штрафу в 500 рублей. Я подал апелляцию. Проиграл. Пошел и сдал этот билет «Единой России». Зачем он, если уже вообще ни от чего не защищает? Подаю кассацию.

 

 

– Когда вы вступили в партию?

– Еще в 2002 году, я тогда был директором школы. И вступление в партию было тогда таким социальным лифтом, помогавшим построить карьеру и решить очень много проблем вокруг (в 2006 году Шарастепанов был избран главой Окинского района. – Openspace). Тогда «Единая Россия» была очень мобильной и действенной. В каждом районе у партии есть своя приемная, и туда приходило много людей со своими проблемами. Эти проблемы частично решались здесь, а частично отправлялись наверх и решались там. Но теперь «Единая Россия» стала просто такой выборной машиной. Ты можешь отправлять вопросы наверх, но ответа не получишь. Все это стало чистой формальностью. Так что я принял решение выйти из партии еще после думских выборов в декабре, а билет сдал в начале лета 2012 года и вступил в другую партию.

– Я знаю, что в местных СМИ вы не комментировали информацию об этой другой партии – она называется «Гражданская платформа», ее финансирует Михаил Прохоров. Не могу не спросить о подробностях.

– Там пока будет 500 человек, потом она будет расширяться. Это такая партия нового образца. Мы будем выдвигать новых активных людей во власть, чтобы они изменили ситуацию.

– Но ведь в той же «Единой России» было несколько похожих проектов по привлечению и молодых, и больших менеджеров: не сработало. Почему у «Гражданской платформы» это должно получиться?

– Потому что в этой партии будут в основном не чиновники, а юристы и менеджеры. Их много в России, их никто не поддерживает, а мы будем продвигать их во власть.

– А вы себя, простите, относите к юристам или к менеджерам?

– Наверное, к менеджерам.

– В таком случае по менеджерской линии это некоторое понижение: вы ведь из лидера региональной ячейки крупной партии ушли в маленькую партию неизвестно кем.

– Выборы еще только впереди, так что посмотрим, кем я там буду. Но для меня «Гражданская платформа» – чуть ли не единственная возможность, выйдя из «Единой России», продолжить работу.

 

– Когда вы вступили в «Единую Россию»?

– Да я не помню уже. Наверно, году в 2006-м или 2005-м. Ой, нет, вру. Или в 2008-м…

– В вашей биографии написано, что в 2008-м. Почему вы вступили?

– Я возглавлял фракцию «Новый город», она была самой крупной в нашей местной думе. Потом часть фракции ушла в «Единую Россию». И тогда было ощущение, что это единственная партия, которая может реально влиять на происходящее. Но тогда там было не принято ни с кем спорить, говорить о проблемах, ходить в народ. И меня дважды хотели из-за этого из партии исключить.

– За что?

– Однажды я отказался поддерживать кандидата от «Единой России» думского: я его не знал толком, потом выяснилось, что у него поддельный диплом. И я оказался весь такой в белом. А во второй раз я просто критиковал итоги празднования тысячелетия Ярославля, ремонт дорог и прочее.

– А почему вы из партии вышли?

– После гибели «Локомотива» (в сентябре 2011 года. – Openspace). Я тогда дал интервью нескольким телеканалам с критикой партии власти. На меня были наезды в течение трех суток, чтобы я забрал свои комментарии обратно. Меня утюжили-утюжили. А я их, мягко говоря, послал на три буквы. И вышел из партии сам. Да вы же сами все знаете! У меня же все написано в фейсбуке. Вы спросите что-нибудь то, чего никто не спрашивал. Без банальностей.

– Ну хорошо. Когда вы выходили из партии, у вас уже были договоренности о поддержке с Михаилом Прохоровым?

– Договоренностей о выходе из партии у нас с ним не было. Он подключился после начала предвыборной кампании, когда я уже сам набрал какие-то очки.

– А какого рода помощь вам оказал Прохоров?

– Наблюдателей прислал, по телевизору сказал, что поддерживает меня.

– А финансовая помощь? Например, спонсирование пиар-специалистов?

– Я рассчитывал только на малый и средний бизнес в Ярославле. Пиарщиков он прислал, но это все было бесплатно, это были его друзья.

– Надо же, сколько простых смертных среди друзей Прохорова…  А у вас было какое-то соглашение с Якушевым (единоросс Яков Якушев – основной соперник Евгения Урлашова на выборах мэра в апреле 2012-го) предвыборное?

– Я перед выборами с ним не встречался. Мы же два соперника. О каком вообще соглашении идет речь?

– Простите, это не очень близко к теме нашей беседы, но вы же сами просили задавать вопросы, которые вам еще никто не задавал.

– Задавайте. Но это домыслы у вас, а не информация.

– Она пришла ко мне из штаба Прохорова. Информация о соглашении, по которому Якушев уступит вам мэрское кресло. Вы ведь тогда победили во многом благодаря большому количеству вскрытых фальсификаций. Сложно представить себе, что Якушев, здравомыслящий вообще-то человек, будет подкупать избирателей прямо рядом с участками, как было на мэрских выборах в Ярославле.

– Якушев-то был здравомыслящий, но команда у него была не очень здравомыслящей. А рулил тогда там всем губернатор. Мне сложно себе представить, что Якушев мог согласиться играть роль комичного актера. Они там в штабе Прохорова просто не знали ситуацию.

 

– Когда вы вступили в партию?

– В 2006 году. Я тогда был в РЖД одним из помощников руководителя структурного подразделения. Мне на работе наша кадровичка объяснила, что если я хочу карьерного роста, то мне надо вступить в «Единую Россию». Ну, я залез в интернет, обнаружил, что партия как раз проводит программу «Молодежь во власть. Политзавод» для тех, кому до 28 лет. А мне было как раз 27. Единороссы тогда очень боялись повторить судьбу Коммунистической партии Советского Союза, когда у номенклатурных деятелей не было смены. Так что зазывали молодых, чтобы те придумывали всякие программы по улучшению работы партии. Ну, вот и я на этой волне вступил.

– Помогло в карьере?

– Ну да, я вошел после этого в профком. То есть стал одним из руководителей профсоюза. В моей компании это очень важно. Правда, я как вступил, так тут же и забыл о партбилете. И вспомнил только через два года, когда ушел из РЖД и открыл свой маленький пейнтбольный бизнес. Потянуло меня в политику.

– И чем занимались?

– Мы тогда активно очень работали – с пенсионерами, с молодежью. Сейчас это, кстати, большая редкость. Партия вообще перестала участвовать в жизни общества, все вступают для галочки. Я секретарь ячейки, у меня в ячейке больше 40 человек. Из них за последний год я видел живыми меньше 20.

– А вы-то были живой?

– Я – да. Меня даже в 2011 году попросили выставить свою кандидатуру на местных муниципальных выборах. Сказали, что там будет один технический кандидат, а второй – я. Но потом что-то переигралось, и основным кандидатом стал местный главврач, а я как раз стал техническим.

– Обидно было?

– Не то что обидно, просто говорить об этом не хочу. Я ведь тогда все равно не сдался, пытался выставить свою кандидатуру. Да только потом меня просто запороли при регистрации. Я собрал 116 подписей, но из них действительными признали только 34. Где-то подписи за поля рамки вышли, где-то адрес неправильный, где-то число не той ручкой поставлено. В результате на тех выборах вместо единоросса прошел коммунист.

– Надо же! Я думала, что так только оппозиционных кандидатов снимают. А вы-то «свой». Удивительно, что машина еще и собственные винтики ломает.

– Да это еще что! Вот у нас в июле после трагедии в Крымске была какая история! Мы решили с друзьями организовать помощь. Ну, я позвонил своим начальникам в «Единую Россию», они сказали, что сами со всем справятся. Тогда мы решили для себя и своих друзей сбор помощи организовать. Нашли «Газель», договорились с пунктом сбора на смотровой площадке в Москве, поставили пункт сбора в центре города Мытищи с понедельника (наводнение произошло в субботу. – Openspace), в удобное для горожан вечернее время – с 20.00 до 22.00. Так что вы думаете? Всю неделю нас мучила милиция, приезжали каждый день, дважды забирали в милицию, выписали нам штраф за нарушение закона о митингах, потому что сбор помощи – это «нарушение закона». А собрали мы в результате более 14 тонн – люди сами приходили и несли, кто что мог. А что сделали мои коллеги по партии? Они позвонили местным предпринимателям, и те не всегда охотно свозили им товары свои.

– Так вы поэтому выходить из партии надумали?

– Нет, я решил сейчас баллотироваться на выборах главы Мытищинского района. Мне запретили. Прям на политсовете в конце июля запретили. Я им говорю – так ведь Дмитрий Анатольевич велел, чтобы несколько человек выдвигали кандидатуры от партии, – но им все равно. Знаю, что собираются меня исключить из партии. Но я все равно буду пытаться стать главой района.

– За бизнес не боитесь?

– Нет. Если выиграю выборы, то нет. А если проиграю… то не впервой нам воевать.

*Интервью взято 15 августа, до подачи Дмитрием заявки на участие в выборах главы Мытищинского района.